Правда или ложь — не вопрос морали

Когда наши дети начинают нам врать, для большинства взрослых это сигнал к наступлению в борьбе за правду и честность. Совравший нам ребёнок подвергается последовательно или в произвольном порядке: допросу, устыжению, давлению, угрозам и активным попыткам выяснить «всю правду». И самое печальное, что родители абсолютно убеждены в том, что во лжи виноват сам ребёнок, и его «порочное» поведение требуется немедленно искоренить.


Важно понимать, что детское враньё чаще всего (за исключением определённой психической патологии) — это последствия неправильно выстроенных детско-родительских отношений. И потому прежде всего родителям стоит задать вопрос самим себе: «Что же мы делаем не так?» и хотя бы попытаться посмотреть на этот инцидент как на симптом.


Когда ребёнку нечего скрывать? Когда он понимает, догадывается, а ещё лучше — знает на своём опыте, что чем бы он ни поделился со своими близкими взрослыми, он получит помощь, поддержку, разъяснение. На него не накинутся с обвинениями, оскорблениями, к нему не начнут применять разнообразные карательные санкции, а прежде всего его остановят, если он нарушил какие-то правила и законы, постараются выслушать, понять. Ему помогут разобраться с тем, что он натворил, и им вместе удастся осознать, что же руководило ребёнком в сложной для него ситуации, помогут искупить вину или исправить ошибку.


Обвинение и стыжение обычно ухудшают ситуацию. Потому что в ответ на чрезмерную реакцию хочется ещё тщательнее спрятаться. Когда ребёнок регулярно или хотя бы несколько раз подряд встречался с неадекватной реакцией родителя (кроме вышеперечисленного, это могут быть: эмоции сильно расстроенного, раздавленного произошедшим взрослого, его сильно аффективное, неадекватное случившемуся событию состояние). То он вынужден скрывать произошедшее не только для того, чтобы «укрыться от наказания», что само по себе понятно, особенно если наказания грядут быть не адекватными проступку, но и для того, чтобы хоть как-то самому справиться со стрессом, который он вынужден переживать в одиночестве. Ведь так ему хотя бы не надо будет отвечать за чувства его родителя, впавшего в аффект. То есть ко всему, что с ним случилось, перерабатывать ещё и последствия его обращения за помощью, во многом чрезмерные и не помогающие ему понять себя самого.


Я говорю родителям, которые возмущаются враньём собственных детей: «Врут дети, прижатые к стенке». Это значит, ваши отношения таковы, что он не может рассказать вам правду, потому что понимает: будет только хуже. И ругать ребёнка только за то, что он пытается позаботиться о себе, по меньшей мере, недальновидно, тем более если он уже не надеется увидеть в своих родителях опору и поддержку в трудной ситуации.


Большинство родителей по-фарисейски, на мой взгляд, оборачивают ложь детей в упаковку какой-то странной морали. Разумеется, ложь есть ложь. Но взрослые часто ведут себя так, как будто они сами всегда кристально честны, и никогда не лгут в ситуациях, где им важно также сохранить своё лицо, страшно открыть какую-то сложную правду или просто не хочется со всеми делиться чем-то неблаговидным, выставлять себя в невыгодном свете.


При этом желание их детей что-то считать своим личным делом, не пускать никого в своё интимное пространство и не посвящать в него тех, кому они не доверяют, почему-то считается большим «грехом». Причём возмущённый возглас такого родителя «Ты что, нам не доверяешь?» считается возможным, хотя сами они совершенно ничего не сделали для построения такого доверия. Особенно если они не относились с уважением к его психологическим и личным границам, не понимали, не верили, не давали возможность разобраться самому.

По понятным причинам, больше всего стараются скрывать и обманывают дети сверхконтролирующих родителей. Тех, для кого доскональное знание о другом является необходимым средством борьбы с собственной тревогой. Или тех, кого очень страшат детские ошибки, и поэтому они любят воспитывать по принципу: «чтобы неповадно было» и «чтобы раз и навсегда запомнил...».


Именно они готовы докапываться, вскрывать правду. Именно они выворачивают карманы, проверяют ящики стола, читают детские дневники и записки. И, увы, чаще всего они не понимают, не отдают себе отчёт в том, что это окончательно уничтожает доверие, близость, разрушает отношения и заставляет ребёнка только искуснее врать, скрываться, сохранять остатки важного и интимного подальше от родительских глаз. В таком контроле и нарушении границ нет никакого мнимого «блага» для ребёнка, нет обучения моральным правилам и нормам, скорее обучение обратному: тому, как вскрывать границы других людей обманным путём (то есть забираться туда, куда тебя не пускали), исключительно высокая тревога родителя и его неудержимые попытки контролировать и удерживать родительский авторитет, который он уже потерял вместе с потерей доверия.


Если вы хотите, чтобы ребёнок делился с вами своими переживаниями или событиями, то вам стоит учиться его понимать, помогать ему разбираться с произошедшими событиями, и если вы не будете скрывать от него ваши значимые собственные переживания. При этом важно быть осторожными и говорить ту правду, формулировать её в такой форме, которую ребёнок будет способен воспринять и переварить в соответствии со своими возрастными возможностями.


Если вы разводитесь, то важно сказать об этом ребёнку как можно быстрее. Но не стоит посвящать его в детали того, как «твой папочка бросил нас, несчастных, и ушёл к молодой стерве», или в другие подробности интимной жизни. Стоит сказать ему, что родители теперь будут жить раздельно, потому что их отношения завершились, они перестали любить друг друга. Но они оба очень любят его и всегда будут любить, потому что он — их ребёнок. Он будет навещать своего другого родителя в его другом доме или в другой его семье. Важно сказать также, что ребёнок не виноват в этом разрыве, и это их взрослое решение.


Также стоит разговаривать с ребёнком и о других значимых событиях в семье: о смерти близких, об их болезнях, предстоящих изменениях. Можно не скрывать при этом своих чувств, но говорить ребёнку, что мы справимся со своими переживаниями. Например: «Твоя бабушка умерла, мы все очень грустим и плачем, нам будет её не хватать, но мы справимся». «Твой дедушка лежит в больнице, ему предстоит серьёзная операция, мы все очень беспокоимся, переживаем, но очень надеемся, что всё пройдёт хорошо».


Это распространённая родительская иллюзия: что если ребёнок не знает о каких-то событиях и переживаниях в семье, то ему так безопаснее. На самом деле дети всегда чувствуют эмоциональное поле семьи, особенно негативное, когда кто-то плачет, расстроен, напряжён, в горе. Он не знает, как это объяснить, интерпретировать, и в зависимости от своей картины мира объясняет это по-своему. И очень часто в более мрачных красках, чем это есть на самом деле. Например, «бабушка куда-то делась — наверное, это я плохо себя вёл». Или «родители развелись из-за меня, потому что я не слушался».


Так что правда или ложь — это не вопрос морали, это вопрос уважения, доверия и возможности считать другого по-настоящему близким.