Бо — мужчина около сорока, рассказывает в кабинете психотерапевта, что ему предстоит поездка к маме, которая дастся ему очень непросто, судя по всему. Затем получает новый рецепт, выходит на улицу, где лежат трупы; орут, бегают друг за другом люди; где подросток покупает на улице АК-47; где бродит серийный убийца; где вся эта свора мечтает попасть к нему в подъезд…
Автор самых оригинальных фильмов ужасов последних лет Астер («Реинкарнация», «Солнцестояние») свою последнюю работу обозвал «ужасающей комедией». Как мы смеёмся порой нервно над человеком в психозе, так и Бо, находящийся в нелепом интенсивно угрожающем мире, вынуждает нас дико хохотать. При этом от ужаса скручиваются кишки — ведь это наш мир, пропущенный через призму социофоба с генерализованным тревожным расстройством. Для социофоба, все остальные — социопаты. То есть он действительно такой: вокруг миллиарды угроз и способов быть убитым или изувеченным, просто у Бо все тревоги выкручены на максимум. Как ни крути, перед нами чертовски правильная и точная картина мира человека, страдающего ГТР, само рождение которого начинается с врачебной ошибки и скандала (первая сцена фильма).
Однако фильм не был бы настолько хорош (да ещё и держал бы три часа хохочущего и напуганного зрителя у экрана), если бы в нем не было второго дна. Подобно палимпсесту, картина Астера под слоем текста о тревоге беззащитного человека, обнажает иное полотно: тему кастрированных матерями сыновей. Не с потолка же приключилась такая жизнь у героя.
В одном из интервью, на вопрос «кто главный антагонист фильма?» соавтор сценария без малейшего промедления ответил: «детская травма».
На секундочку, Бо — это от французского «красавчик». Имя, которое само по себе уже обязывает носителя. Весь фильм внутри Бо борется с влиянием своей жестокой успешной матери, буквально уничтожающей живое вокруг себя и, конечно, в сыне. «Вы уверены, что хотите поехать к ней?» спрашивает психотерапевт в сцене знакомства с персонажем (кстати, в фильме великолепно обыгран и страх клиента про нарушение конфиденциальности). Каток-мать занимает всё пространство психической жизни героя. Отсюда понятнее и оригинальное название фильма: «Бульвар разочарования», смещающее акцент с Бо на его мать.
Отец сведён до роли члена и помещен куда-то на заброшенный чердак, куда мальчик помещается в наказание за интерес к отцу (что само по себе расценивается как бунт и предательство). «Красавчик» растёт со знанием, что вся мужская линия по отцу умирала сразу же после первого секса, поэтому он по-прежнему девственник, избегающей любой связи. Приближение к кому-либо опасно, невозможно, таит прямую и явную угрозу.
Астер с коллегами зрителя не щадят, как это и принято в современную эпоху постмодерна. Остаётся только задушить подобную мать, испытать колоссальную вину, вынести себе смертельный приговор и надеяться, что в следующей жизни повезёт, утверждают они. В этой жизни человеку с подобной травмой счастья удастся наскрести немного. К сожалению, у травмированной психики есть предел, который у каждого свой, чтобы там ни говорили популярные инста-психологи, не имеющие отношения к действительной терапии. В этом месте «Все страхи Бо» приближаются к другому шедевру двухлетней давности — «Я не знаю, как закончить всё это», и обходят его в интенсивности.
Браво! Один из лучших фильмов года.
Автор самых оригинальных фильмов ужасов последних лет Астер («Реинкарнация», «Солнцестояние») свою последнюю работу обозвал «ужасающей комедией». Как мы смеёмся порой нервно над человеком в психозе, так и Бо, находящийся в нелепом интенсивно угрожающем мире, вынуждает нас дико хохотать. При этом от ужаса скручиваются кишки — ведь это наш мир, пропущенный через призму социофоба с генерализованным тревожным расстройством. Для социофоба, все остальные — социопаты. То есть он действительно такой: вокруг миллиарды угроз и способов быть убитым или изувеченным, просто у Бо все тревоги выкручены на максимум. Как ни крути, перед нами чертовски правильная и точная картина мира человека, страдающего ГТР, само рождение которого начинается с врачебной ошибки и скандала (первая сцена фильма).
Однако фильм не был бы настолько хорош (да ещё и держал бы три часа хохочущего и напуганного зрителя у экрана), если бы в нем не было второго дна. Подобно палимпсесту, картина Астера под слоем текста о тревоге беззащитного человека, обнажает иное полотно: тему кастрированных матерями сыновей. Не с потолка же приключилась такая жизнь у героя.
В одном из интервью, на вопрос «кто главный антагонист фильма?» соавтор сценария без малейшего промедления ответил: «детская травма».
На секундочку, Бо — это от французского «красавчик». Имя, которое само по себе уже обязывает носителя. Весь фильм внутри Бо борется с влиянием своей жестокой успешной матери, буквально уничтожающей живое вокруг себя и, конечно, в сыне. «Вы уверены, что хотите поехать к ней?» спрашивает психотерапевт в сцене знакомства с персонажем (кстати, в фильме великолепно обыгран и страх клиента про нарушение конфиденциальности). Каток-мать занимает всё пространство психической жизни героя. Отсюда понятнее и оригинальное название фильма: «Бульвар разочарования», смещающее акцент с Бо на его мать.
Отец сведён до роли члена и помещен куда-то на заброшенный чердак, куда мальчик помещается в наказание за интерес к отцу (что само по себе расценивается как бунт и предательство). «Красавчик» растёт со знанием, что вся мужская линия по отцу умирала сразу же после первого секса, поэтому он по-прежнему девственник, избегающей любой связи. Приближение к кому-либо опасно, невозможно, таит прямую и явную угрозу.
Астер с коллегами зрителя не щадят, как это и принято в современную эпоху постмодерна. Остаётся только задушить подобную мать, испытать колоссальную вину, вынести себе смертельный приговор и надеяться, что в следующей жизни повезёт, утверждают они. В этой жизни человеку с подобной травмой счастья удастся наскрести немного. К сожалению, у травмированной психики есть предел, который у каждого свой, чтобы там ни говорили популярные инста-психологи, не имеющие отношения к действительной терапии. В этом месте «Все страхи Бо» приближаются к другому шедевру двухлетней давности — «Я не знаю, как закончить всё это», и обходят его в интенсивности.
Браво! Один из лучших фильмов года.