Рубен и Лу играют тяжелый рок, колесят по штатам в доме на колесах, любят и помогают друг другу не сходить с ума. Он - бывший наркоман с четырьмя годами чистоты («Сколько вы не употребляете наркотики? 4 года. Как давно вы знаете Луизу? 4 года…»), у неё самоповреждающее поведение. Идиллии мешает неожиданно наставшая глухота Рубена.
- То, что начинается как производственная драма про музыку, ужас отнятого образа жизни и грозит перерасти в еще одну историю преодоления, а то и вовсе биографию современного Бетховена (лупящего неистово по барабанам вместо клавиш), оборачивается лентой о скорости, замедлении, принятии и отказе.
- Первое, что он делает, прибыв на группу поддержки для оглохнувших - поспешно сматывается. Не оставляет себе места, как не оставляет места на своем теле, забитом татуировками. Раньше он убегал в наркоманию. В любовь. В ярость. Глухота героя - это ещё и попытка не слышать мир, убежать от него. «Мы работаем тут не со слухом - забей. Это про себя». Самое страшное для мечущегося барабанщика - это полупустая комната со столом, стулом, чашкой кофе, блокнотом и ручкой.
- Постепенно становится понятно, что Рубен - олицетворение темной стороны нашего века, где всё должно быть эффективным, быстрым, жизнь уходит, надо брать больше. Чего тут болтать на этой группе и учиться глупым жестам?! Надо просто надыбать бабла и поставить чудодейственные импланты, возвращающие слух. Зачем вообще обращать внимание на эту глухоту, давай продолжим турне как ни в чём не бывало! Я разберусь с этой проблемой, я всё улажу… (Знакомо, коллеги, не так ли? «Чего там сидеть болтать по 10 лет ни о чём?! Лучше выпить. А что вы о таблетках скажите? Ну или к Роббинсу на семинар, или Лабковскому на пару встреч максимум.»).
- Он не хочет и боится отпускать хоть что-то: женщину, контроль, барабанные палочки, идею о чудесной операции. У него внутри словно двигатель спорткара на максимальных оборотах, который не даёт остановиться. Героя заносит на поворотах и виражах. Даже простые движения даются ему с трудом и получаются резкими, дёрганными. Надо видеть, как он пишет своё имя на доске, знакомясь с классом глухих.
- Это и есть заглавный «звук металла». Не музыка, помогающая лишь его приглушить, как и все остальные способы бегства, но работа двигателя внутреннего сгорания на предельных показателях. Данной тяге, скорости и вибрации Рубен подчинен. «Не знаю, что ты делаешь, но для меня ты выглядишь сейчас как наркоман и ведешь себя как наркоман. За все время я почти не видел в тебе спокойствия. Мир порой жесток и стремителен - всё так. Поэтому здесь мы пытаемся находить моменты спокойствия. Такие моменты - это и есть царство божие…»
- Так ли уж плоха казалось бы жуткая глухота для главного героя? Может, наоборот, живительна? Многое должно произойти, чтобы Рубен обнаружил педаль тормоза. Возможно, порой необходимо отключить звук, чтобы начать слышать и видеть.